«Откуда это убеждение, что воспитание – дело суровое и кислое?», — Анна Мовшевич, психолог

Dk.Ru публикует второй текст из рубрики "Детки из клетки". Раз в две недели психолог Анна Мовшевич пишет о самом важном - о наших детях.

Анна Мовшевич, психолог, руководитель и ведущий психологических программ на "Пристани авантюристов":

Я сижу в очереди к нотариусу; в этот раз приемная полна людей. Я вижу, как встречаются, вероятно, папа с сыном и их дальний родственник. Родственник начинает привычное наступление на ребенка: «Ну и как ты проводишь лето? Занимаешься чем-нибудь?» Лицо ребенка становится кислым (мое предположение, что так он реагирует на снисходительный и тоже кислый тон, но я ничего про них не знаю), он машет головой и произносит что-то невнятное. Взрослый еще больше воодушевляется и выдает: «А вот чтобы не скучать, надо бы литературу почитать. Подготовиться к новому учебному году». Он именно так и говорит – не книги, а литературу! К моему большому сожалению, папа не защищает ребенка, а включается в эту игру и произносит примерно следующее: «Да, читать-то мы не любим». «Вот уж точно, – думаю я, – читать-то вы не любите». Я сижу в своем углу и сержусь – сержусь на себя, за то, что опять отвлеклась от книги и стала наблюдать за чужими людьми, злюсь на этих надутых дяденек. Чтобы не злиться, стараюсь просто размышлять.

Психологам и психотерапевтам различных направлений в процессе терапии приходится работать с некими внутренними идеями, которые человек не может внятно сформулировать, но которые, тем не менее, влияют на его жизнь. Психологи разных направлений называют эти идеи по-разному: интроекты, иррациональные убеждения, родительские послания… Но суть сводится к тому, что когда-то отдельные мысли, взгляды, установки, убеждения и ценности других людей были приняты  без анализа и осознания. Между прочим, идея «мыть руки перед едой» той же природы, но она не мешает нам жить, а, напротив, защищает.  А вот идеи «хорошая мать на концерты не ходит», «за плохой поступок всегда следует наказание», «нужно всегда оставаться позитивным» и миллион других могут превращаться в изматывающие и обессиливающие.

Я пытаюсь мысленно сформулировать интроект этих мужчин. Возможно, он про то, что «с детьми необходимо говорить о пользе чтения» или «даже во время отпуска и каникул нельзя забывать о труде»… Конечно, их внутренние идеи останутся с ними, а я, экая любопытная старушка Мисс Марпл, пойду своей дорогой, к своим делам и своим клиентам. Но мне не дает покоя мысль, что проблема не только в интроекте. Есть нечто, что трудно разглядеть в себе, трудно увидеть в рамках психологической встречи с родителем и ребенком, особенно в первый раз. Но что легко подсмотреть вот так на улице.

И это нечто – автоматизм. А автоматизм – это ведь не центральная идея, а целая система реагирования, поведения. Автоматизм – это и голос, и интонация, и движения. Это мгновенное преображение. Ведь в наставлениях двух мужчин меня смутили не только слова, но их внезапное превращение в две копии Чеховского «человека в футляре»: брезгливое выражение лица, какой-то каркающий голос, неприятное выражение лица. Я специально дождалась момента, когда мальчик отошел и мужчины начали разговаривать друг с другом, и, конечно, произошла метаморфоза – плечи распрямились, лица разгладились, голоса окрепли.

Так что это? Откуда этот столь распространенный, особенно в нашей стране, родительский интроект, что воспитание – дело суровое и кислое, откуда это катастрофическое убеждение, что если ребенку не читать морали, то случится что-то ужасное? Откуда эти автоматические преображения веселых, интересных людей в пресные мумии?

Я не знаю. Это выходит за рамки моей компетенции, та как я уверена, что у подобных убеждений много не только психологических, но и социальных причин. И это тема отдельного грандиозного совместного исследования психологов и социологов. Но, к сожалению, подобные автоматические реакции – впадание в кислятину – я вижу каждый день. На улицах и в магазинах, в школах и садиках, порой у своих клиентов. И, что самое печальное, – у себя.

Стоит ли говорить о том, как это сказывается на детях? О том, что они быстро подстраиваются под такие автоматические реакции и со временем все легче переносят ворчание. Но все больше отдаляются от родителей, теряют с ними контакт. А потом – все больше теряют контакт с собой, своими желаниями, ощущениями. Это может показаться натянутыми, ненаучными размышлениями, но я часто наблюдаю за тем, как у таких «кислых по необходимости» родителей дети сенсорно дезинтегрированы. Они натыкаются на углы и спотыкаются там, где, казалось бы, невозможно было споткнуться, они падают и колотятся на ровном месте, вызывая еще более раздраженную реакцию родителей.

Что делать? Реально ли увидеть себя со стороны? Реально ли самого себя схватить за руку? Это сложно, очень сложно. Но мне как матери (а как мама я так же безоружна, как и все люди) помогает отслеживание своего чувства раздражения. Я раздражена?  Для этого правда есть причины? Или я неосознанно превращаюсь в надутого индюка? Что ж, если сейчас я опять индюк, попробую все же улыбнуться и заняться чем-то азартным с детьми.