МУРАВЬИНАЯ ТЕМА ДЛЯ НАШЕГО «ЧЕЛОВЕЙНИКА»

Игорь Альтшулер, бизнес-аналитик, консультант по управлению
Ровно 50 лет назад, в 1960 году, поэт Владимир Соколов написал короткое стихотворение «Муравей». Начинается оно так:

«Извилист путь и долог.
Легко ли муравью
Сквозь тысячу иголок
Тащить одну свою?»

Интересно, кто ж ему, муравью, мешал идти прямой дорогой? Кто заставлял его выбирать извилистый и долгий путь? И вообще, зачем тащить иголку в такую даль, когда их тысячи по дороге? Или нормальные герои всегда идут в обход? Но— вернемся к тексту:

«А он, упрямец, тащит
Ее тропой рябой,
И, видимо, таращит
Глаза перед собой».

Какой уровень самоотдачи! Какая преданность делу, преодолевающая любые препятствия!

«И думает, уставший,
Под ношею своей,
Как скажет самый старший,
Мудрейший муравей».

Как все, оказывается, просто. Иголка тащится издалека в надежде на одобрение и сочувствие высшего руководства. Неважно, как оно (руководство) называется: вождь, главарь или самый старший муравей. Помните, у Булата Окуджавы: «Мне нужно на кого-нибудь молиться, подумайте, простому муравью вдруг захотелось в ноженьки валиться, поверить в очарованность свою».
Ну там-то хоть речь шла о женщине, о любви. А здесь— что же хочет услышать от руководства уставший простой муравей? Концовка стихотворения умиляет:

«Тащил, собой рискуя,
А вот, поди ж ты, смог.
Хорошую какую
Иголку приволок».

И понятно вроде даже муравью, что речь эта руководящая, ожидаемая как награда, декларативна и демагогична, но все же Похвала-то налицо. Иголка признается хорошей. И сочувствие свое начальство выражает недвусмысленно.
«Тащил, собой рискуя»— хотя какой там был риск, непонятно: муравей же не прямой дорогой двигался, а извилистой и долгой. Нельзя не оценить по достоинству и простонародное «приволок», роднящее высокое начальство с простым тружеником муравейника. Прямо так и видится отеческое похлопывание по плечу.
Ценит руководство труженика, который готов работать, нести тяжелую ношу, даже надрываться иногда готов, только бы не задумываться. Кто-то должен одобрить, прикрыть, помочь ему любым способом спихнуть с себя ответственность— не за решение (исполнять мы все горазды), за постановку задачи, за формулировку.
Между прочим, не так давно ушедший из жизни философ и писатель Александр Зиновьев изобрел в свое время слово «человейник» и даже написал книгу «Глобальный человейник». Так что, может быть, проблема всеобщего и тотального увиливания от ответственности имеет место не только у муравьев?
Может быть, не случайно тот же Владимир Соколов, уже не молодой, а призанный поэт, отмеченный Государственной премией, через много лет после стихотворения «Муравей», в 1988 году, написал пронзительные строки:

«Я устал от двадцатого века,
От его окровавленных рек.
И не надо мне
прав человека,
Я давно уже не человек».

«Работай руками, шевели ногами, нюхай носом, голосуй сердцем» — и ни разу не слышал я со школьных времен призыва «думай головой», причем своей.
Творения рук можно разрушить, то, что сделано ногами или сердцем, объявить недействительным, а с мыслями-то что делать? Особенно когда они рано или поздно овладевают массами?
Читайте стихи! Их «срок годности» значительно больше, чем у бизнес-литературы или телепередач.
Ценит руководство труженика, который готов работать, нести тяжелую ношу, даже надрываться иногда готов, только бы не задумываться