Наученный банкир

Даже сегодня Марк Фельдман уверен, что ни за что бы не оставил науку — если бы в университете в 90-е продолжали платить адекватные деньги. Однако история распорядилась по-другому — амбициозный ученый решил, что надо искать «настоящие деньги», а не просто подрабатывать. Второй отраслью после нефтяной, где, по его мнению, крутились деньги, был банковский бизнес. Туда-то Марк Фельдман и отправился — в 1994 г. пришел в нижегородский НАН-Банк, ныне уже не существующий, со словами «я могу вами поруководить». И его взяли.

досье
Марк Фельдман
Родился в 1954 г. в г. Горьком.
ОБРАЗОВАНИЕ: В 1976 г. окончил ННГУ им. Лобачевского, работал на кафедре биохимии.
Имеет более 100 публикаций, 26 авторских свидетельств. Сфера научных интересов — биохимия микроорганизмов.
Второе высшее образование — финансовый факультет ННГУ по специальности «Финансы и кредит».
КАРЬЕРА: Февраль 1994 г. — зам. председателя правления НАН-Банка.
В марте 1994 г. избран председателем правления НАН-Банка.
Апрель 1995 г. — начальник управления филиалов и отделений, управляющий кстовского филиала банка «Гарантия».
С 2001 г. — управляющий нижегородским филиалом Башкредитбанка, с 2002 г. переименованного в банк «УРАЛСИБ».

Когда в январе 2008 г. «Деловой квартал» готовил к выпуску рейтинг банкиров, многих участников рынка удивило, что управляющий нижегородской территориальной дирекцией ФК «УРАЛСИБ» Марк Фельдман занял второе место в рейтинге «Самых профессиональных банкиров». В профессионализме г-на Фельдмана никто не сомневался, а вот отношение к нему игроков рынка всегда было неоднозначным. Начальник ГУ ЦБ РФ НО СТАНИСЛАВ СПИЦЫН тогда заметил: «А Фельдман у нас — оригинальный банкир». Сам Марк Фельдман такой оценке ничуть не удивился: «Банковский бизнес — «прокрустово ложе»: все живут по одним законам и стандартам — здесь вообще мало кто выделяется и говорит то, что действительно думает». Сам себя г-н Фельдман называет «неудобным менеджером». Он действительно не скрывает того, что думает: за время нашего общения выкурив полтора десятка сигарет, он поведал все особенности «банковского бизнеса по-русски».

Патриот красивых женщин

Начало банковской карьеры Марка Фельдмана можно было бы назвать стандартным для многих нынешних успешных руководителей и собственников. Начало 90-х — людей не устраивают их зарплаты в госучреждениях. Многие уходят в свой бизнес. Почти так было и с уже состоявшимся ученым Марком Фельдманом. К своим сорока годам он имел больше 100 печатных работ, монографий и ничем в своей жизни не занимался, кроме науки. Собственно, даже трудовую книжку свою г-н Фельдман до 1994 г. в руках не держал — после университета была аспирантура и дальше — по классической схеме научной карьеры.

— Кроме классической науки я занимался еще прикладной тематикой, связанной с обороноспособностью страны, — уточняет он. — Мы разрабатывали средства защиты материалов от микроорганизмов. Они по простоте свой душевной жрут все подряд, особенно полимеры и особенно в блоках управления. Не дай бог на какой-нибудь микросхемке, например, в блоке пусковой шахты, плесень какая-то образуется — а ее видно только под микроскопом — сразу же все не работает: ракета не летит или взрывается, когда не надо. У меня была серьезная форма доступа — я занимался ракетами, последние 14 лет в науке работал с институтом аэрокосмических исследований. В начале 1991 г. меня пригласили на конгресс в Штаты и предложили остаться работать в одном из университетов США. Тогдашний ректор ННГУ Хохлов говорил: «Езжай, что ты не едешь». А мне там просто не понравилось...

Конечно, ученый Марк Фельдман поразился американским университетским лабораториям. Конечно, зарплаты ученых в США не сопоставимы с советскими зар­платами. Но, конечно, женщины в России гораздо лучше американских. В первую очередь, г-ну Фельдману не понравились именно женщины. По его мнению, они были страшными и толстыми и постоянно что-то жевали прямо на улице. А еще — тишина на улицах, особенно после пяти вечера, когда все американцы мирно рассаживались по креслам перед телевизором. Все это заставило Марка Фельдмана буквально бежать из страны. Улететь просто так из Штатов оказалось невозможно — самолет тогда летал раз в две недели. В американском ведомстве «Аэрофлота» Фельд­ман объявил, что либо он сейчас улетит, либо будет международный скандал. И его отправили обратно. В Россию. Однако дома он понял, что, отказавшись от американских «лабораторий», он отказался и в целом от науки:

— Кормить семью надо было — детей, пожилых родителей. И я начал думать, где же у нас много денег. Мы тогда ничего не знали о банках. В стране их вообще было несколько, и они казались этаким средоточием финансовых потоков. По большому счету, это мог быть и любой другой бизнес — если бы я тогда решил, что там деньги есть. Мне было все равно, чем заниматься, и я бы справился с любым делом. Главное — чтобы бизнес был масштабным.

Знакомые пригласили меня в банк — он как раз находился недалеко от нашего офиса на Варварке — на площади Свободы — это был НАН-Банк. 6 февраля 1994 г. я был еще в университете, а 7-го — уже председателем правления. Без профильного образования и без стажа работы в этой сфере. Это было сумасшедшее время — можно роман написать о нем. Было все: и «жучки» в доме, и подрезанные провода в машине. А уж каким был сам НАН-Банк... По нынешним меркам, это был оригинальный бизнес: ни одного компьютера, стопроцентный невозврат кредитного портфеля и отсутст­вие валютно-торговой лицензии. Я за полгода все изменил: купил компьютеры, получил лицензию, начал добиваться возврата кредитов. Все вернул, кроме трех — они были получены людьми, которые меня туда зазвали. Работали по стандартной схеме: три маленьких кредита возвращаются, один большой — невозврат. Вскоре эти люди продали свой пакет акций банка. Новые собственники сначала хотели от меня избавиться, а потом решили — оставайся работать. Короче, год и месяц я проработал в НАН-Банке, а потом понял, что денег больше в «нефтянке».

Вы баланс считать не умеете!

Не найдя в Нижегородской области нефти, Фельд­ман остался в банковском бизнесе  — но уже связанном с нефтью. Он открыл кстовский филиал банка «Гарантия», который обслуживал Кстовский нефтеперерабатывающий завод. Следующий банк тоже был «от неф­ти»: Башкредитбанк, будущий «УралСиб», переживающий период активного роста в регионах, пригласил г-на Фельдмана к себе управляющим нижегородского филиала. В Башкредитбанке Фельдмана привлекли «нестоличные корни», точнее, особая харизма, отличающая провинциальный бизнес от столичного. К 2001 г., когда г-н Фельдман стал управляющим Башкредитбанка в Нижнем Новгороде, он был уже профессиональным банкиром «с корочками»:

— Будучи председателем правления НАН-Банка, я пошел учиться. Это было в 1995 г. Окончил финансовый факультет ННГУ по специальности «Банки и банковское дело». Я не ходил ни на одно занятие, зато, когда приходил на сессию, преподаватели собирались, и я им читал лекцию. Там были «преподавательницы» лет под 70, читавшие курс по «ценным бумагам», и перед ними — я, который на векселях собаку съел. Так вот на экзаменах и зачетах я сначала читал им лекцию, а потом они мне вопросы задавали.

Я считаю, что банкиру нужно по­трогать деньги — начинать с кассира и расти дальше. В банке может быть только один непрофессионал — это управляющий. Я деньги не трогал, но знаю всю банковскую механику. Когда начинал работать в банковской системе, профессионалов были единицы. Была у нас кассир, такая классическая «банкирша», которая все кричала: «Вы баланс считать не умеете!» А я на тот момент в банке отработал две недели. Я ей предложил: «Вот баланс, проверяйте меня». Мы с ней два часа просидели, после чего вопросов и претензий ко мне больше не было. Поэтому, как все реально происходит во всех сегментах, я знаю. Сейчас я управляю вторым–третьим по размеру бизнесом в ФК «Уралсиб», а сам «Уралсиб» — среди крупнейших банков в России. И дело тут не в образовании — мы работаем с людьми, а не с деньгами.

У банкира есть только одно слово

Главной проблемой Марка Фельдмана в банковском бизнесе была «борьба с самим собой». В науке он видел творчество, нашел его и в банковском бизнесе — хоть и называет его прокрустовым ложем.

— До сих пор трудно внутренне, — делится банкир. — Иногда хочется помочь, дать человеку денег, и даже понимаешь, как это можно сделать. Но существуют положения, позиции, установки, форматы. Самое трудное — это постоянная борьба. Это не борьба нанайских мальчиков, а... преодоление внутреннего сопротивления. Нельзя жить по принципу: обещать, но не жениться. Надо найти время, вникнуть в проблему, поговорить с директором, собственником. Может быть, я не могу дать сколько нужно или предоставить лучшие условия, но человек остается в моем банке. У банкира есть только одно слово. Если я правильно вас пойму, смогу объяснить, как это сделать, какой результат будет сейчас, какой — через пять лет, мы с вами будем дружить всю жизнь. В банке — как у гинеколога: хочешь что-то получить — приди и покажи все. В смысле, будь готов к полной откровенности. Нет безнадежных ситуаций, нет безнадежных заемщиков. Хотя бизнес очень жесткий — и мне это нравится. Выдать деньги просто, но надо выдать деньги так, чтобы они вернулись. Если что-то не срабатывает, приходится работать и уговорщиком, и «катком». Еще мне нравится та жесткая конкуренция, которая сейчас развернулась на рынке. Меня это не пугает, скорее, возбуждает. Я вообще считаю, что если бизнес не возбуждает, то им не стоит заниматься. Поэтому я все время на работе, и даже в отпуске телефон не отключаю. Один раз отключил и по­платился за это — выдали кредит, который нам не смогли вернуть — человека посадили. А могли бы и просчитать риски лучше.

Но вы же гордитесь своей командой и при этом не можете отключиться от дел?

— Горжусь. Большинство сотрудников банка «Уралсиб» — действительно моя команда, которая пойдет за мной даже в другой банк. Собственно, и вкладчики здесь тоже мои. Хотите честно? Мои вкладчики и заемщики пойдут за мной. Есть бренд банка, а есть бренд банкира. С одной стороны, они неотделимы, а с другой...

Тогда почему уже восьмой год в одном банке?

— У меня претензии высокие. Для меня принципиально, как для любого наемного менеджера, то, что по-старому называлось «крышей», а по-новому — брендом. И не только потому, что есть красивые, раскрученные бренды, а есть некрасивые и нераскрученные — важнее то, какой масштаб у бизнеса. У каждой структуры — свои возможности: размер капитала банка, потенция его собственников. Мы, например, имеем 21 точку «Уралсиба» в городе. Есть банки, у которых их пять, три, четыре... А у меня уже 21, и в этом году открою еще несколько. Банк дает мне такую возможность. И не за красивые глаза, а за то, что я каждый день подтверждаю свою состоятельность. Банк «Пупкин и Ко» не даст мне возможностей для масштабного роста. Когда человек взрослеет, он приходит к пониманию, что зарплата не более важна, чем интерес, карьера. Как любой человек, я считаю, что мне не доплачивают (смеется), но у меня есть большой интерес к этой работе. И ради того, что мне действительно интересно в этом бизнесе, я даже научился заниматься банковской рутиной.

цитата

Я считаю, что банкиру нужно потрогать день­ги — начинать с кассира и расти дальше. В банке может быть только один непрофессионал — это управляющий.

цитата

Как любой человек, я считаю, что мне не доплачивают (смеется), но у меня есть большой интерес к этой работе. Я даже ради этого научился заниматься рутиной.