Кризис — время переосмысления

Наконец-то мы поймем ценность простых вещей

На самом деле, минусов у этого кризиса нет. А главный плюс в том, что нынешняя ситуация позволит всем по-другому посмотреть на свою жизнь и оценить себя как профессионала. В какой-то момент нужно остановиться, задуматься, заболеть, чтобы почувствовать необходимость спокойного движения к собственному образу жизни.

ПЛЮС
Вымирают в первую очередь мамонты, а мелкие виды всегда выживают. Тараканы, например, пережили все мировые катаклизмы. Своих коллег по малому бизнесу я сейчас спрашиваю: а что вы нервничаете? Я говорю им: «Вы же все знаете. Вы начинали, когда еще и рынка-то не было. Тогда все шли по минному полю и периодически подрывались. А сейчас вы возвращаетесь к тому же, но уже с большим опытом. Это не страшно — наоборот, куча возможностей. У вас уже есть имя, связи, вы уже не одни, вы уже все это прошли — это делает вас необычайно конкурентоспособными».
Главной мишенью кризиса станут молодые тридцатилетние. Мои ровесники — поколение сорокалетних — прошли период становления по-честному. Многие из них не могут отступить от такой модели бизнеса, когда все зависит от личности предпринимателя. На самом деле это недостаток, потому что мы заложники своего бизнеса, который держится на личности, не технологичен, не переводится в другие активы. А тридцатилетним, скорее всего, придется взять на себя ответственность за большую часть экономики.
Кризис можно сравнить с детскими болезнями. Когда появляется температура, это означает, что организм включился и начал бороться. Нынешний кризис — это температура, показатель того, что экономика борется.
Кризис может реально показать проб­лемы цены и ценности. У меня еще год назад было серьезное ощущение, что мы пропадаем — я не знала, как описать молодым людям «ценность профессионализма». Потому что ее в обществе не было: продавцы получали больше, чем специалисты любой отрасли. Потому что профессия продажника, которая, по большому счету, условна, приносила компании деньги.
Если нет ценности профессионального труда, то вся жизнь проходит в границах больших денег, которые вовсе не делают людей богатыми. На самом деле это бедные люди, которые покупают за большие деньги не стоящие того вещи.
Реальная стоимость денег не соответствует их ценности. За границей одежда и еда стоят мало, а образование, развлечения и профессиональный консалтинг — дорого. У нас ровно наоборот: такого количества сапог с бусами я не видела нигде в Европе. Весь этот вещизм сильно влияет на сознание. Поэтому я говорю: «Здравствуй, кризис, наконец-то мы поймем ценность простых вещей».
Сейчас всем придется разобраться в том, как построить свою жизнь, а не карьеру. Мы последние пять лет все строили карьеру, а сейчас явно видим, что это путь в никуда. И сейчас этот бедный офисный планктон выстраивается в очереди к школам. Они вспоминают, что они по образованию филологи, историки. У меня сейчас лежит огромное количество резюме работников банка, которые готовы стать учителями.
Раньше все они активно стремились в некую новую прослойку, в которой есть определенный набор преференций. По большому счету, кроме лояльности и «корпоративной солидарности» от них ничего требовалось — механизм крупных компаний работает и без этих людей. А они уже не могут себя идентифицировать — кто они есть, если посмотреть на себя, а не на свою должность.