Краснодеревщик госсовета

Заседание Государственного совета в Нижнем Новгороде в 2006 г. проходило за столом, изготовленным на фабрике Дмитрия Бирмана. Он был одним из первых, кто открыл в Нижнем Новгороде мебельный салон — с тех пор его имя у нижегородского бомонда ассоциируется с мебелью премиум-класса. Президент производственно-торгового холдинга «Карина» г-н Бирман по-хорошему завидует итальянским мебельщикам, мечтает существенно расширить возможности производства, но при этом запрещает себе видеть в бизнесе собственное детище.

досье
Дмитрий Бирман
Родился 18 апреля 1961 г. в г. Горьком.
Образование: В 1983 г. окончил Горьковский инженерно-строительный институт по специальности «Промышленное и гражданское строительство».
В 2001 г. — ННГУ им. Лобачевского, экономический факультет.
Кандидат экономических наук.
Карьера: После окончания института работал мастером, прорабом СМУ-7 треста № 8 «Горькийнечерноземстрой».
1989 г. — начало предпринимательской деятельности, организация одного из первых производственных кооперативов.
1996 г. — восстановление старого особняка в исторической части города, открытие мебельного салона «Камея».
1999 г. — открытие мебельной фабрики.
С 1999 г. года по настоящее время — президент производственно-торгового холдинга «Карина».
В 2000 г. избран депутатом городской думы Нижнего Новгорода. Председатель Нижегородского отделения общественной организации малого и среднего предпринимательства «ОПОРА России».
Автор двух поэтических сборников: «Две роли» (2000 г.), «ИМХО» (2007 г.).

Начало без предоплаты

Свою предпринимательскую деятельность во время становления кооперативного движения в России Дмитрий Бирман сравнивает с путем в темноте: первый опыт собственного производства спортивных тренажеров, кризис неплатежей и неожиданно поступившее предложение поторговать финской мебелью. Партию мебели отдали на реализацию, без какой-либо предоплаты — это и определило дальнейшую судьбу бизнеса г-на Бирмана.

Говорят, что хороший вкус на мебель у вас в крови. Ваш бизнес — это семейное дело?

— Мой дедушка, действительно, был хорошим столяром-краснодеревщиком, делал своими руками замечательные вещи из дерева. Но бизнес, которым я занимаюсь, не является семейным в классическом понимании. Он мне в наслед­ство не доставался, и я его пока никому не собираюсь передавать. Мой отец всю жизнь проработал на стройке. Потом он ушел на пенсию — в 1987 г. во времена становления кооперативного движении. Вот тогда он, его товарищ, я и мой друг организовали кооператив при объединении «Горьков­вторресурс» по производ­ству спортивных тренажеров. Тогда еще только начинали появляться в подвалах первые тренажерные залы, и мы решили заняться этим делом. Производили тренажеры, в том числе для детей, страдающих нарушениями опорно-двигательного аппарата. В то время такие вещи были в большом дефиците. Мы делали эти простые по конструкции тренажеры из отходов алюминиевой трубы. Кстати, первые пять–шесть тренажеров поставили в магазин «Динамо» на Большой Покровской, а уже через полгода отгружали свой товар контейнерами по всей стране.

По чьей технологии вы изготавливали тренажеры?

— По собственной. Конечно, тогда, на заре сертификации, не было жестких стандартов. Однако все, что мы использовали для производства, не могло не соответ­ствовать стандартам качества — мы закупали комплектующие у государственных предприятий, где существовали жесткие регламенты. Тогда все давалось непросто. Четко помню свои ощущения: мы приезжаем на склад, чтобы получить, допустим, ящик шурупов, а кладовщица смотрит на нас с ненавистью: вот, дескать, приехали эти сволочи кооперативщики. У людей был серьезный психологический барьер, негативное отношение к тем, кто развивал частную предпринимательскую инициативу. Пусть со мной многие и не согласятся, но сегодня значительно проще начинать бизнес. Есть, например, бизнес-инкубатор, где можно получить необходимую консультацию, есть возможность познакомиться с законодательной базой. Теперь начинающий предприниматель может даже уточнить, что именно на данный момент востребовано на потребительском рынке, потому что есть интернет и море самой разной информации о том, какие тенденции возникают в бизнесе, что появляется нового. Мы же брели в темноте.

Как из темноты тренажерного кооператива вы выбрели на мебельный бизнес?

— Совершенно случайно. Делая тренажеры, мы стали испытывать огромные трудности — именно в этот период разразился так называемый кризис неплатежей. Действовала такая система: ты изготовил продукцию, выставил инкассовые требования, получатель автоматически снимал с расчетного счета деньги и перечислял нам. Но система работала, если деньги на расчетном счете были, а это было редкостью. Если нет, ты оказывался в большой очереди, приходилось долго ждать. Для производства это смерть. Где взять оборотные деньги? Кредит можно было получить, но только под совершенно нереальные проценты.

Как раз в это время к нам в город приехал мой товарищ из Таллина и предложил мне здесь, в Нижнем Новгороде, продавать финскую мебель. Я сначала отказывался. Он сказал волшебное слово: «Первую партию ты получишь на реализацию, т.е. без предоплаты», и я согласился. Удивительно, как в жизни все складывается — сейчас этот приятель из Таллина переехал в Нижний: он получает здесь вид на жительство, и теперь я ему помогаю. Мы начали продавать финскую мебель в 1992 г., а через год на нас вышли итальянцы.

Итальянцы в красном уголке

Поначалу итальянскую мебель нижегородцы с трудом воспринимали. После типовых гарнитуров советского производства она казалась дорогой и помпезной. Наверное, кому-то она и сейчас кажется такой — на фоне интерьеров в стиле хай-тэк, например. Дмитрий Бирман убежден, что мебельная классика вечна, а потому всегда будет в моде.

Итальянцы на вас сами вышли?

— Не поверите — через таксиста! В Нижний Новгород приехал представитель итальянской компании и спросил у водителя такси, какой самый известный мебельный салон в городе. Тот ответил: «Камея» — и привез его к нам, в бывший красный уголок строительного треста, где я когда-то работал.

Продавая в Нижнем Новгороде европейскую мебель, выстраивая отношения с итальянскими компаниями, знакомясь с историей этих предприятий, я всегда понимал: если хочешь добиться процветания, необходимо развивать производство. И мы занялись его созданием — примерно через пять лет, когда появилась финансовая стабильность.

Что сегодня входит в структуру производственно-торгового холдинга «Карина»?

— Собственно фабрика, которая в среднем ежегодно выпускает продукцию на сумму порядка 100–150 млн руб. В основном изготавливаем спальни, детские комнаты, офисную мебель, а сейчас, шаг за шагом, осваиваем производство медицинской мебели. Кроме того, существует коммерческая служба — она занимается продажами — и отдельная структура, которая обслуживает корпоративных клиентов — чаще всего иногородние компании. Мы предлагаем им готовое решение для работы и жизни, т.е. полный комплекс услуг по насыщению как офисных, так и жилых помещений.

Ваш холдинг будет когда-нибудь продавать только собственную мебель?

— Производство мебели — с одной стороны, несложное дело. Но я ведь осознаю, что у нас оно пока слишком простое. Создание производства более высокого уровня подразумевает внедрение самых последних технологий, больших финансовых вложений. И я отдаю себе отчет, что такого уровня мы в обозримом будущем не достигнем. Итальянцы, в отличие от нас, после войны не пережили столько катаклизмов и успешно развивали базовую отрасль — разработку и выпуск средств производства. Сегодня на итальянском оборудовании работают и немцы, и голландцы, и французы. На российском — никто, потому что его нет, отрасль утрачена как таковая.

Как нижегородский рынок воспринял первую итальянскую мебель в городе?

— Я помню, что людям она казалась очень дорогой после наших дров. Ведь вспомните, что предлагалось тогда? Стенка «Нижегородец» производства авиационного завода, где был мебельный цех; кухни «Комфорт», «Комфорт 1» и «Комфорт 2» ныне почившей Кстовской мебельной фабрики и продукция Борского предприятия. Сегодня есть свои сложности: часто приходится объяснять людям специфику итальянской мебели. Вы представляете, сколько в Италии мебельных фабрик? 100? 200? 1000?.. Их уже порядка 25 тысяч, если мы говорим о производстве мебели и комплектующих для нее.

Вы планируете расширять собственное производство?

— Чтобы расширять производство и сделать качественный скачок, необходим серьезный шаг — строительство новой фабрики. Адаптация существующих помещений под мебельное производство — тяжелый и неблагодарный процесс. Изначально любое здание должно строиться под технологию, а не наоборот. Нужны серьезные инвестиции.

Сейчас «Карина Пром» активно занимается техническим перевооружением. Мы ведем переговоры с разными инвесторами — не могу сказать, что процесс проходит легко. Отчасти потому, что во всем мире мебельная отрасль переживает не лучшие времена — можно даже назвать это кризисом. Для итальянцев закрылся китайский рынок, европейский и американский стали даваться им тяжелее. При этом европейские производители не горят желанием ставить здесь, в России, мебельные фабрики, не хотят кормить наших рабочих, а намерены просто продавать у нас мебель и приносить деньги в бюджеты своих стран. У российских же инвесторов пока основной интерес вызывают девелоперские проекты, а не проекты, связанные с производством, особенно рисковым.

Риски состоят в необходимости угадать спрос и изменения во вкусах потребителей, конкурировать с огромным количеством производителей некачественной мебели, которые базируются в неприспособленных помещениях, не платят налоги, выдают «серую» зарплату. Кроме того, для российских мебельщиков большие риски несет вступление России в ВТО. Сегодня весь материал для производителя, который предлагается в Германии, стоит дешевле, чем в России. Разница довольно приличная — например, хорошая ламинированная плита в Германии стоит 4 евро, а у нас — 5,5 евро. Судите сами...

Ваша компания не так давно ввела круглосуточный режим работы мебельных салонов. Прижилось ли это нововведение?

— Это был опыт — один из наших салонов, действительно, работал круглосуточно. Но сейчас мы это отменили — круглосуточная работа салона не слишком востребована. Предпринимательство всегда состоит из системы проб и ошибок, и всегда хочется воспользоваться передовым опытом. Но есть поправка на менталитет, в данном случае нижегородский. Ведь бизнес в нашем городе отличается от бизнеса в Самаре, например, или в Казани. Вот предложили нам как-то 60 комплектов мягкой мебели по очень привлекательной цене, но она вся была из зеленой кожи. В Нижнем Новгороде эта партия не пошла, отвезли в Казань, и там ее раскупили моментально. Это я к тому, что любое нововведение должно быть уместно, в том числе и круглосуточный режим работы.

Не исключаю, что когда-нибудь, по мере развития нижегородского рынка, мы снова вернемся к этой идее. Ведь это новая степень свободы для потребителей в любой сфере — люди понимают, что им не нужно теперь бежать сломя голову, чтобы успеть до закрытия магазина. Думаю, уже скоро жизнь в нашем городе не будет замирать после 20 часов — у многих занятых людей в это время рабочий день только заканчивается.

В последнее время Европа тяготеет к минимализму в плане обстановки. Как обстоит с этим дело в России, не падает ли спрос на мебель?

— Мы страна сложная — немного Азия, немного Европа, поэтому о тенденциях говорить непросто. Сначала преобладала любовь к классике, потом люди стали уставать от нее. Сегодня классика и хай-тек продаются примерно в соотношении 50 на 50. Приведет ли к увлечению минимализмом снижение интереса к классической мебели, сказать сложно. Но, например, сегодня хуже продаются шкафы: люди используют гардеробы — это достаточно четкая тенденция. Бывает и так, что клиенты обставляют городскую квартиру в стиле минимализма, а загородный дом — в «махровой классике», или наоборот. Один из элементов свободы — это свобода выбора. Сейчас наши клиенты экспериментируют, и наша задача — слушать, что хотят люди, и предоставлять им желаемое.

Учитываете ли вы мебельную моду при формировании ассортимента салона? Какой стиль выбираете для себя?

— Классика вечна и всегда будет в моде. Хотя я бы рекомендовал эклектику — смешение стилей. Если подойти к ней разумно, получается интересно. Вот, например, мой кабинет: в нем есть темная зона (переговорная) и светлая (рабочая), потому что мне комфортнее находиться за светлым столом. У стеклянного стола в современном стиле стоят классические часы. И все это выглядит органично.

Вообще, взгляды на мебельную моду за последнее время сильно изменились, люди не боятся экспериментировать. Я помню, как у нас впервые заказали мягкую мебель из красной кожи. Мне тогда это показалось революционным шагом. Теперь такой подход — когда в нейтральном интерьере появляются яркие цветовые пятна — в порядке вещей.

Нельзя воспринимать бизнес как детище

По мнению Дмитрия Бирмана, род­ственников и друзей лучше не привлекать к делу. Это правило — результат личного опыта, когда приходилось «все делить и расходиться». Будучи уверенным в будущем своего мебельного бизнеса (посмотрите, сколько жилья в Нижнем строится), он убежден, что не стоит бояться новизны и экспериментирует с бутиками женской одежды. «Интересная получилась тема», — заявил бизнесмен, открыв для себя это красивое дело.

Кроме революционно красного, какие заказы вам еще запомнились?

— За три дня до того, как Владимир Путин должен был провести Госсовет в Нижнем Новгороде, нам позвонили из управления делами областного правительства и сказали, что срочно нужен стол для проведения заседания. Причина срочности состояла в том, что компания, которая брала на себя обязательства выполнить заказ, не справилась с задачей. За два дня мы на своей фабрике сумели изготовить стол, причем процесс его производства проходил под неусыпным контролем ФСО. Стол, кстати, и сейчас стоит в зале для приема иностранных делегаций. Это предмет нашей гордости — ведь мы един­ственные смогли его сделать так быстро и в полном соответствии с весьма высокими требованиями.

Был случай, который запомнился из-за долгого спора с заказчиком. Клиентка заказала спальню, изготовленную из массива дерева, но окрашенную в белый цвет. Мы ей пытались объяснить, что в этом нет смысла — это же очень дорого, а после покраски уже не будет понятно, массив это или не массив. Дама просто отказывалась слушать наши аргументы. «Главное, — сказала она, — об этом буду знать я!»

Один известный нижегородец рассказывал мне, что у него гостил владелец «Альфа-групп» Михаил Фридман. Посмотрел он на квартиру хозяина и отметил, что она неплохо обставлена. Спрашивает: «А где мебель покупал? Небось, в Москве?» Тот отвечает: «Да нет — здесь, в Нижнем Новгороде». — «Не может быть!» — «Да здесь, у Дмитрия Бирмана», — отвечает хозяин. «А, ну, если Бирман — то может», — согласился Фридман.

Вообще, историй интересных много — мы ведь с людьми работаем. Мебельный бизнес сложен именно по степени влияния на конечный результат человеческого фактора. В цепочке «производство — доставка — продажа — сборка» постоянно участвует человек, и порой его действия далеки от ожидаемых. Вот в реализации одежды, например, все гораздо проще — сейчас я уже могу сравнивать.

Откуда такие познания?

— Чуть больше года тому назад один знакомый предложил мне открыть салон одежды. Мы выяснили, что есть группа неохваченных клиентов — женщины от 30 лет, не обладающие модельной фигурой — оказалось, что таковых у нас 97%. Ну а если более серьезно, в Нижнем Новгороде сегодня мало представлено французских брендов вообще. Мы попытались это исправить, открыв на Большой Покровской монобрендовый бутик Devernois. Представленная в нем одежда рассчитана на женщин, которые имеют свой взгляд на жизнь. Они не жены крупных предпринимателей, например, а руководят отделом в банке или работают топ-менеджерами в компаниях. Они могут прийти и выбрать вещи, которые можно одеть и на работу, и в гости. Интересная получилась тема, думаю, что буду развивать это направление.

Это только диверсификация бизнеса, или вы планируете оставить мебельный рынок?

— Пока не планирую, но даже если бы такое и случилось, не нужно бояться новизны. Надо смотреть на бизнес как на продукт, нельзя воспринимать его как детище. Сегодня этот продукт востребован, завтра — нет, в этом случае надо развивать новый проект. Другое дело, что у каждого человека есть определенные пристрастия. Мой бизнес пока востребован и идет неплохо — после некоторого застоя есть ежегодные прибавления в объемах продаж.

Если говорить о диверсификации бизнеса, то важно избавиться от фактора привычки и не бояться начать новое — то, что более востребовано рынком. Если ты боишься перемен, не можешь трезво оценить экономическую ситуацию в твоем бизнесе, это заканчивается печально. Знаете, почему люди становятся нездоровыми игроками в казино? Приходит человек в казино, и ему начинает везти. Сегодня выиграл, завтра, послезавт­ра. Получил приличные деньги, ходит гордый — и вдруг начинает проигрывать. Проигрывает, проигрывает... — проиграл все, что выиграл; потом все, что заработал. А почему он продолжает играть? Да потому, что в нем живы яркие воспоминания о выигрыше, он ждет их повторения и не хочет взглянуть правде в глаза. Я много раз наблюдал за такой же ситуацией в бизнесе: у людей зачастую остаются яркие впечатления о том, как все удачно складывалось. Но потом появились конкуренты, ситуация изменилась а человек все еще играет.

Если провести аналогию с бизнесом, то в какой стадии ваша игра?

— Нам, конечно, далеко до воспоминаний — я пока еще выигрываю. Посмотрите только, какими темпами развивается городское строительство, как растут новые микрорайоны, сколько проектов коттеджной застройки заявлено. А новое жилье — это значит новая мебель.

Дмитрий Петрович, какую проблему за всю историю холдинга вам было действительно тяжело решить?

— Самое сложное до сих пор — это взаимоотношения с партнерами. Сначала нас было пятеро, потом осталось четверо, трое... Каждый раз, когда кто-то уходил, это воспринималось болезненно. И далеко не просто с точки зрения развития компании. Каждый из бывших партнеров, покидая бизнес, имеет право что-то забрать. И если мы хотим спокойно спать и не бояться темных улиц, то надо отдавать. Как правило, мне везло в этом смысле — расставались мирно.

То есть темных улиц не боитесь?

— Нет, тьфу, тьфу, тьфу. Я предпочитаю мирно решать вопросы — перешагнуть через что-то, отдать и идти дальше. Борьба за кусок всегда отвлекает время, здоровье, силы. Пока ты борешься, все ушли вперед. Эти процессы в бизнесе тяжелы, особенно, если проработал с людьми долго, и вы стали почти родственниками. Тяжело, но, наверное, неизбежно. В такой ситуации главное не вгонять себя в депрессивное состояние. Зато, когда такие моменты преодолеваешь, получаешь огромное удовольствие, потому что гордишься собственной силой и результатами, которых добился.

цитата
При диверсификации бизнеса важно избавиться от фактора привычки и не бояться начать новое — то, что более востребовано рынком.