«Без чиновников наша страна обойдется. Без инвесторов мы станем новой Африкой»

Директор AcquiHunter и эксперт по инвестициям Илья Соколов рассказал NN.DK.RU с какими проблемами сталкиваются инвесторы в регионах России.

— Большая часть моей профессиональной жизни связана с инновациями и венчурными инвестициями. Я пришел в мир венчура, когда был еще совсем неопытным студентом факультета права НИУ ВШЭ. Позже работал с Ассоциацией бизнес-ангелов «Стартовые инвестиции», венчурными фондами Starta Capital и Webimatic invest, где занимался аналитикой и отбором проектов для инвестиций. Параллельно несколько лет преподаю на кафедре венчурного менеджмента НИУ ВШЭ – Нижний Новгород и провожу исследования, посвященные альтернативным источникам финансирования инновационных проектов.

А год назад основал с коллегами компанию AcquiHunter. И сегодня в нашем портфеле есть много российских разработок: проекты по ранней диагностике онкологических заболеваний, созданию системы высокоскоростной связи между беспилотниками, «умные теплицы» (международная команда из России, США и Сербии). Причем это тот случай, когда словосочетание «российский продукт» не вызывает ассоциации с запахом старой колбасы на уличной ярмарке.

С первого взгляда красиво! Но венчурный бизнес в провинции — тяжелый и крайне неблагодарный труд.

Сначала в налоговой, сразу же после регистрации компании, пришлось долго объяснять, чем мы занимаемся. Но тут помог преподавательский опыт, особенно практика общения с иностранными студентами, плохо понимающими русский язык.

Безумно расстраивает отсутствие источников финансирования на следующих раундах, а также соинвесторов, готовых присоединиться к раундам текущим. В условиях полной гегемонии государства в экономике, частных денег на рынке практически не стало. А если они и появляются, то точно не подпадают под определение «smart money». Много раз общался с предпринимателями в регионах теоретически готовыми на бизнес-ангельский дебют, но у всех либо отсутствует профессиональная экспертиза (а формировать собственную команду экспертов долго и дорого), либо их представления о венчурном бизнесе такие дремучие, что они не стесняются сходу выставлять требования «отдай нам 51%». Ну и третий вариант — это когда у человека есть прекрасная профессиональная экспертиза, но банально нет достаточного количества денег, чтобы потянуть проект, а синдикат не получается собрать. К тому же многие никуда не торопятся, и легко могут затянуть переговоры на год и более.

Одновременно с этим даже в Нижегородской области, где я живу, функционирует масса вполне прибыльных предприятий, принадлежащих государству и муниципалитету. Например, ННИИРТ показал за 2018 г. только прибыль в 2,1 млрд руб. (при выручке в 20,4 млрд руб.), а в «Теплоэнерго» достигли прибыли в 1,1 млрд руб. (при выручке в 12 млрд. руб). Если хотя бы 10% от прибыли функционирующих в регионе крупных предприятий государственного сектора будут направлены на создание стартап-экосистемы и софинансирование проектов, то мы получим впечатляющий «выхлоп» в ближайшие лет пять. Идеально, если это будет осуществлено в формате создания венчурного фонда, управляемого профессионалами инвестиционного рынка, а не сотрудниками госкомпаний и чиновниками, привыкшими работать с совсем другим «проектным материалом». Благо, основные профессионалы венчурного рынка всем в регионе известны и их может перечислить любой человек, вовлеченный в тему: Кендрик Уайт, Эдуард Фияксель, Дмитрий Будеско, Сергей Мосунов, Дмитрий Сидоров, Дмитрий Копылов, Давид Цителадзе и еще несколько признанных специалистов.

В феврале этого года по приглашению заместителя председателя Научно-технического совета «Ростеха» А.И. Каширина я был на большой выездной инновационной сессии в Екатеринбурге. Руководство «Ростеха» настойчиво убеждало предприятия активнее развивать сектор гражданской продукции, находить и финансировать сторонние новые решения. У нас в городе работает ряд «ростеховских» предприятий, и имеется огромный ресурс для их кооперации с малыми инновационными предприятиями и частными венчурными инвесторами. Последний год мы видим усиление интереса к инновационным проектам со стороны предприятий Ростеха, но очевидно, что нужен дополнительный импульс. Я полагаю, что рабочие связи губернатора вполне могут решить проблему активизации инвестиционной активности целой группы предприятий в формате двух-трех телефонных звонков.

«Ручное управление» — это очень плохо, но при отсутствии выстроенной системы — порой единственное решение.

Не всегда легко инвестору и найти проект в Нижнем Новгороде. Если говорить о хайтек-сегменте, то в этой сфере наш город и регион — пыльный и неухоженный бабушкин чердак с кучей спрятанных драгоценностей. Большая часть «драгоценностей» сконцентрирована в академических институтах и университетах. Но есть несколько больших проблем. Во-первых, заходить в университеты «сверху» часто просто лишняя трата времени на пустые разговоры с малоинтересными людьми. И лучше избегать каких-либо юридических отношений с университетом. Создание МИПов с участием вуза гарантирует проблемы на всю оставшуюся жизнь проекта: никакому потенциальному акционеру не нужен ректор, распоряжающийся 30% компании. Во-вторых, многие коллективы избалованы «глупыми» (в противоположность «умным» ангельским инвестициям) грантовыми деньгами — не их количеством, а качеством, когда можно просто формально отчитаться, и ты работаешь «на бумажки», а не на рынок.

В то же время адекватных людей с проектами очень много. Из одной только Лаборатории физических основ и технологий беспроводной связи ННГУ им. Лобачевского, возглавляемой невероятно талантливым ученым и изобретателем Алексеем Умновым, вышли такие проекты как «Лесной Дозор», «Дорога ТВ» и «Alterozoom». Компания «ГИКОМ», организованная сотрудниками ИПФ РАН, уже много лет производит самые лучшие в мире гиротроны. А в Центре молекулярной биологии и биомедицины ННГУ Виктор Новиков руководит проектами по диагностике и лечению онкологии, которыми интересуются инвесторы во всем мире, кроме Нижнего Новгорода.

К сожалению, российское «происхождение» проекта является одной из основных преград для развития за рубежом. Сосчитать сложно, сколько раз приходилось читать «we do not invest in Russia». В Нижнем Новгороде ни один разговор с потенциальным соинвестором (даже с теми, кто профессионально занимается лабораторной диагностикой, фармацевтикой и имеющими должные финансовые ресурсы) не дошел до серьезной стадии.

Другая важная проблема многих регионов — практически полное отсутствие возможностей сделать exit из проекта, развиваемого на какой-то территории. Венчурный бизнес — это история про пищевую цепочку и рост капитализации, а не дивиденды. То есть главной целью является создание бизнеса, который в результате может быть приобретен крупной корпорацией или выйти на IPO (что совсем маловероятный сценарий). За всю историю того же нижегородского бизнеса можно насчитать всего несколько историй такой продажи, например приобретение структурами Virgin Ричарда Брэнсона компании Мега-НН, профинансированной бизнес-ангелом Эдуардом Фиякселем и покупка Intel компании Itseez, ну и из более далекой истории – покупка другого проекта Эдуарда Фикселя — «Информсервиса» холдингом «АФК Система» в 2006 году. Несмотря на то, что в регионе работает множество крупных корпораций, они не заинтересованы в приобретении стартап-проектов и выстраивании вокруг себя экосистемы. Для них гораздо простой и понятной схемой является переманивание отдельно взятых сотрудников. А, как известно, прорывные проекты всегда развиваются вне корпоративной структуры, внутри они просто не выживут.

Покупка стартапов — естественное решение для тех компаний, которые планируют выжить в ближайшие 10-15 лет и в своем бизнесе ориентируются не только на административный ресурс. Административный ресурс, конечно же, не вечен — достаточно посмотреть на то, сколько предпринимателей остаются не у дел или вовсе «за решеткой» после очередного передела власти на местном или региональном уровне. Потому важная задача любого инвестора — сделать все, чтобы устранить «местечковость» в проекте и подготовить его к выходу на международные рынки. Благо, сообщества нижегородцев есть во всех ключевых венчурных экосистемах. Например, в Кремниевой долине проект WOWCube крайне успешно развивает Илья Осипов, а одним из руководителей сингапурского венчурного фонда LifeSREDA является нижегородец и выпускник Вышки Игорь Песин.

Тем, кто имеет сумасшедшую цель заниматься венчурными инвестициями в современной России, я бы порекомендовал для начала попробовать себя на краудинвестинговых и краудлендинговых платформах, где можно начинать с относительного небольшого индивидуального «чека» инвестиций. Подробнее почитать об этом можно в исследовании, которое мы делали для Центра стратегических разработок. А затем можно пробовать присоединяться к синдикатам, лид-инвестором в которых является опытный инвестор. Партнеров можно найти в ряде функционирующих объединений бизнес-ангелов: нижегородских «Стартовых инвестициях», питерском клубе СОБА и т.д.

А главное, никому нельзя верить и нужно ставить под сомнения все слова, в том числе, сказанный мной сейчас. А абсолютное большинство тех, кто дает детализированные инвестиционные советы в формате «сделай это и разбогатей» – это люди, мягко говоря, злоупотребляющие доверием.

Основа любой инновационной экосистемы — это источники проектов и источники инвестиционных денег. Без них ничего не сложится. Можно построить еще десяток новых зданий коворкингов и инкубаторов, можно провести сто новых «конкурсов», распределить еще горстку «глупых» грантовых денег, собрать пятьдесят стратегических сессий, но это ситуацию не изменит. Скажу крамольную вещь: если завтра с лица земли исчезнут, например, все сотрудники регионального Министерства промышленности и предпринимательства, ничего принципиального в наших промышленности и предпринимательстве не поменяется. А вот если не будет автора технологии, инвестора и предпринимателя, то мы быстренько скатимся до африканского уровня не только по уровню коррупции и политической несвободы, но и по тем небольшим высокотехнологическим сегментам, где еще можем сохранять хоть какую-то международную конкурентоспособность.

С источниками проектов у нас все хорошо, а вот частных инвестиционных денег исчезающе малое количество, и я пока не вижу ни предпосылок для их естественного увеличения, ни проактивной заинтересованности региональной власти в их привлечении. Зачем же им нужны финансовые потоки, которые они не могут контролировать, в отличие от грантов и субсидий!