Виктор Тятинькин: «Все мечты связаны только с заводом и авиацией»

Завод «Теплообменник» уже долгие годы является ведущим предприятием всей авиационной отрасли. Предприятие проектирует и производит более 1200 наименований изделий для авиации. Это высокотехнологичная  продукция, отвечающая требованиям международных стандартов: системы кондиционирования воздуха и автоматического регулирования давления в кабинах и салонах самолетов, системы отбора воздуха, системы наддува нейтральным газом топливных баков, система подготовки воздуха, противообледенительные системы, а также защитные шлемы для летчиков и многое другое. Работа ведется с учетом передового мирового опыта,  с использованием инновационных решений.

В преддверии юбилея генеральный директор – главный конструктор Акционерного общества Производственно-конструкторское объединение «Теплообменник»  Виктор Тятинькин, который возглавляет предприятие более 35 лет, рассказал NN.DK.RU о новейших разработках, конкуренции, о самых сложных временах и заветных мечтах.

Виктор Викторович, в этом году завод, которому вы посвятили фактически всю свою жизнь, отмечает 80-летие. Как все начиналось?

— 80 лет назад завод имени Громова, так он тогда назывался, был эвакуирован  из Подмосковья в город Горький. Прибывшие из Солнечногорска заводчане сразу же выходили на работу: строить корпуса, разгружать, монтировать и налаживать оборудование. В конце ноября 1941 г. предприятие выдало первую продукцию для фронта: радиаторы для самолетов. За работу в годы Великой Отечественной войны наш завод был награжден орденом Красной Звезды. И, кстати, на памятнике труженикам тыла Великой Отечественной войны, установленном в нижегородском Кремле, «Теплообменник» есть, только завод фигурирует там как «завод № 469» (такое название у завода было прежде). Так было написано и в Указе Президиума Верховного Совета СССР в сентябре 1945 г. о награждении предприятия.

Как долго завод был засекреченным?

— Когда я пришел в 1974 году на завод на должность заместителя начальника испытательного цеха, «Теплообменник» все еще был «почтовым ящиком». По сути, завод «открылся» вместе с городом. Тогда рассекретили многие предприятия, не только «Теплообменник».

Директором завода я стал в 1986 г., когда закончил Академию народного хозяйства при Совете министров СССР.  В советское время в Академию народного хозяйства направляли молодых руководителей, самых способных, их кандидатуры утверждались ЦК КПСС. После окончания учебы слушатели Академии направлялись на крупные должности по всему Советскому Союзу. Так я стал генеральным директором завода.

Интересно, что название «Теплообменник» никак не ассоциируется с авиацией. Почему?

— Конечно, все тогда было засекречено. И названиями пытались завуалировать основную производственную деятельность. Товары народного потребления изготавливались на предприятии практически на протяжении всех лет – к 1989 году выпускалось более 20 наименований ТНП (водогрейные колонки, газовые плиты, гладильные доски, сумки-тележки...). Тогда была установка: на каждый рубль товарной продукции производить на такую же сумму товары народного потребления.

Хотя к теплообмену наша продукция имеет самое непосредственное отношение. Я имею в виду не батареи центрального отопления, а мощные агрегаты. Например, у наших турбохолодильников скорость вращения достигает до 120 тыс. оборотов в минуту. Такие изделия делают только у нас, в Германии и в США, а больше нигде.

Вы возглавляете завод больше, чем все предыдущие руководители. Что самое трудное было на вашем пути директора?

— Самое трудное было пережить перестройку: сохранить предприятие и сделать так, чтобы завод жил, производственные мощности были загружены, а у специалистов была работа и зарплата. И нам удалось в такое трудное перестроечно-рыночное время не потерять ориентиры.

Тогда многие предприятия просто перестали существовать. Как вам удалось сохранить производство в 90-е годы?

— Да, завод пережил многое: и распад СССР, и перестройку, и лихие 90-е, и волну финансово-экономических кризисов…

Еще с 60-х годов, когда в нашей стране стало бурно развиваться авиастроение, заводу поручили наладить производство изделий для систем жизнеобеспечения самолетов. Вместе с этим началось техническое перевооружение завода. Опытно-конструкторское бюро (а оно было создано в 1960 г.) заслужило признание головных самолетных фирм СССР. Шло освоение изделий для новых самолетов, в том числе четырехмоторного широкофюзеляжного самолета Ил-86. На заводе работало более 8,5 тыс. человек!

Но когда началась перестройка, объемы производства упали в 20 (!) раз, с завода начали уходить специалисты, и не самые плохие.

В 90-е годы было трудно — выживали как могли. Авиационная отрасль была в полном упадке, чем мы только не занимались! Искали заказы везде. Стали делать радиаторы для «Волги» и ГАЗелей – спасибо Николаю Андреевичу Пугину! (он тогда был директором ГАЗа).  Продолжали выпуск усовершенствованных газовых водонагревательных колонок, выполняли заказы для автомобильной промышленности, железнодорожной, морской. Кроме того, мы выпускали газовые плиты, обеспечивая ими не только весь Нижний Новгород, но и другие города.

Для 406-го двигателя ЗМЗ стали изготавливать головки блока цилиндров. Был конкурс, в котором участвовали почти все заводы города. Но тендер выиграли мы и на несколько лет обеспечили себя заказом. Для производства головки блока цилиндров нужна очень высокая точность механической обработки.

Как вы добиваетесь этой точности? На каком оборудовании делаете это?

— К сожалению, оборудование, которое позволяет обеспечить высокую точность обработки, не наше, а импортное: швейцарское и японское. Мы на это тратим большие деньги. Чтобы быть востребованным в рынке, нужно вкладывать немалые средства в производство, работать на новом, современном оборудовании. Это очень важно. Сегодня мы закупаем ежегодно до десятка единиц такого оборудования.

Когда наступил переломный момент в развитии завода?

— В конце 90-х годов появился контракт, который вытащил всю авиационную промышленность страны — стали поставлять самолеты Су-27 в Китай и Индию. И мы, и «Гидромаш», и «Гидроагрегат» — все сразу «выскочили» из сложнейшей ситуации. На этих экспортных поставках нам удалось остановиться буквально на грани исчезновения. Ведь «Теплообменник» имеет научно-технический потенциал намного выше, чем был бы он нужен для производства колонок и радиаторов.

И с начала 2000-х, когда авиационная промышленность пошла на подъем, стала возрождаться и основная деятельность «Теплообменника» — авиационная. Завод из производственного объединения стал производственно-конструкторским. С 2002 года предприятие переходит на качественно новый уровень: наряду с разработкой и производством авиационных агрегатов мы начали разработку и производство высокотехнологичных и наукоемких систем жизнеобеспечения для современных самолетов и вертолетов.

Я слышала, что модернизацию производства вы проводите за свой счет, без дотаций со стороны государства?

— Модернизацию производства мы делаем за счет собственной прибыли, но есть и доля государства в плане того, что, когда мы начинаем ОКР — опытно-конструкторские разработки — государство нас частично финансирует, все остальное мы делаем только за счет своей прибыли. Но именно государство нам дает заказы. Авиационная промышленность без государства существовать не может. Но, конечно, для этого мы и сами много работали и работаем: провели глобальную реконструкцию инженерно-технологического центра, создав оптимальные условия для работы конструкторов и технологов, идем в ногу со временем и даже опережаем его в плане внедрения современных информационных технологий.

Над чем сейчас работаете?

— Сейчас мы вошли с системами жизнеобеспечения собственной разработки практически во все новые самолеты, и это направление постоянно развивается.

Мы выиграли тендер на производство систем для нового пассажирского самолета МС-21, который проходит сейчас испытания. Мы стали головным предприятием по системам жизнеобеспечения этого самолета. Это была очень большая и длительная работа, сейчас она подходит к завершению. Я думаю, что со следующего года МС-21 уже пойдет в серийное производство, уже будут коммерческие заказы на этот самолет. Он составит конкуренцию с Boeing 737 и Airbus A320. Я бы сказал, что это первый отечественный самолет, который по уровню даже выше зарубежных аналогов.

По Superjet 100 мы работаем в тесной кооперации с французской фирмой Liebherr, у нас идет обоюдная поставка агрегатов.  Этот самолет по всем своим техническим характеристикам и параметрам остаётся перспективным и конкурентоспособным с точки зрения требований рынка.

Работаем мы с американцами, шведами, бельгийцами. Но за рубежом мы закупаем только то, что пока не делается у нас в России или уступает иностранным аналогам. И должен сказать, что иностранцы не пускают к себе на рынок — они берегут свои рабочие места. Хотя некоторые вещи у нас сделаны лучше, но наши зарубежные партнеры это не признают и никогда не признают.

Но сегодня в рамках программы импортозамещения уже началась работа над самолетом Sukhoi Superjet NEW. Он должен выйти на рынок в 2024 году. И будет практически полностью выполнен из российских комплектующих. По нему мы тоже выиграли тендер. Будем делать систему жизнеобеспечения для этого самолета и 34 наименования различных агрегатов к нему.

Нам предстоит большой объем работ по импортозамещению некоторых агрегатов самолета МС-21, поскольку в установленных ранее системах есть комплектация и из Соединенных Штатов, и из Европы. Сегодня мы уже вплотную работаем над тем, чтобы заменить все импортные узлы и детали на отечественные.

Сейчас очень много работы в плане освоения новых разработок. Проводятся инициативные НИОКРы, обеспечивающие нашу готовность к освоению перспективных направлений развития авиационной техники и участие в новых проектах.

Эти самолеты были продемонстрированы в этом году на Международном авиационно-космическом салоне МАКС. А что в перспективе?

— Я вам расскажу только про пассажирские самолеты. Сейчас проходят испытания самолета ИЛ-114, прошедшего полную модернизацию. На Ил-114 установлены системы жизнеобеспечения, полностью спроектированные и изготовленные на «Теплообменнике»: и система кондиционирования воздуха, и система автоматического регулирования давления. Это высокотехнологичные комплексы, обеспечивающие жизнедеятельность и летного состава, и пассажиров. И не без гордости могу сказать, что выбор заказчика сделан именно в нашу пользу.

Вообще, авиационная продукция очень наукоемкая и очень дорогая, но именно авиация «тащит» за собой развитие всей промышленности. Поднимая в небо МС-21, Ил-114, Superjet NEW, мы обеспечим загрузку множества собственных предприятий, ведь за авиацией, как за локомотивом, пойдут и фундаментальная наука, и другие отрасли отечественной промышленности: металлургия, металлообработка, приборостроение. Поэтому предприятия авиационной отрасли просто обязаны получить мощное развитие.

Говоря о вашем заводе, нельзя не отметить большую социальную роль предприятия. Сколько человек сейчас работает у вас? Какая средняя зарплата? Хватает ли специалистов?

— Средняя зарплата у нас на сегодня порядка 55 тыс. руб. Конечно, мы всегда должны быть выше рынка, иначе хорошие специалисты не придут. Сегодня на заводе работают две тысячи человек, но мы начали набор сотрудников. Если произойдет увеличение объемов производства, то надо будет привлечь в два раза больше людей — до четырех тысяч.

Завод – это стабильный источник занятости, стабильной зарплаты, профессионального роста. Многие сотрудники решают жилищный вопрос, взяв ипотеку. Это говорит о том, что люди верят в предприятие и понимают, что мы пришли надолго.

На заводе много молодежи, особенно в КБ. Но не у всех все сразу получается. Поэтому у нас есть договоренность с НГТУ им. Алексеева, что наши специалисты читают лекции студентам по тематике предприятия. В будущем будет организована кафедра систем жизнеобеспечения летательных аппаратов — профиль такой же, как в Московском авиационном институте.

О чем вы мечтаете? И есть ли у вас желания, не связанные с развитием завода?

— Я живу заводом. Завод – это любимое дело. Счастливо женат почти 50 лет, есть дети, есть пятеро внуков, которые радуют меня своими успехами.

А мечтаю я о том, чтобы мы поставляли свою продукцию в Европу — это очень важно, и у нас есть такие планы. Некоторые наши разработки уже прошли европейскую сертификацию. И я верю — нам это по плечу!